Уродка: и аз воздам - Геннадий Петрович Авласенко
Но, оказывается, плохо знал инспектор своего дядю. Или тот за последнее время так измениться успел?
– Знаешь, Самуэль, – проговорил комиссар, поднявшись с кровати и медленно прохаживаясь по комнате, – я вот о чём сейчас подумал…
– О чём именно, дядя? – настораживаясь, проговорил инспектор.
– Эти уроды… ты ведь сам, помнится, говорил мне, что женщины у них фактически бесправны. Ведь так?
– Ну, в принципе… – сказал инспектор, – так оно и есть. Так ведь и у наших женщин прав не особо…
– Да я не о том! – досадливо поморщился комиссар. – Я к тому это, что вряд ли тот урод сильно расстроится, ежели мы на его глазах даже подвергнем пытке бывшую его пассию. Особенно, ежели учесть, что она сама ранее дала ему от ворот поворот…
– От ворот поворот… – машинально повторил инспектор, потом, спохватившись, добавил: – Это она тебе так сказала, дядя?
– Разумеется! – Комиссар вдруг улыбнулся. – Я, правда, не знал, что это именно о вашем арестованном речь шла, но, тем не менее, она кавалера своего тогда здорово отшила!
– И ты поверил уродке?! – не в силах более сдерживаться, вскричал инспектор, вне себя от гнева. – Да они все лживые до мозга костей, эти твари! Лживые, порочные и бесчестные… разве тебе это неизвестно?!
– Мальчик мой! – тоже повысил голос комиссар. – Во-первых, не надо повышать на меня голос, во-вторых, известно мне многое! И даже слишком многое, должность такая! Я понимаю, что тебе это не очень приятно слышать, но девушка едет со мной! И всё, и точка! И вопрос, как говорится, закрыт!
– Как скажешь, дядя! – уже куда тише проговорил инспектор, досадуя на свою неуместную горячность.
– В таком случае, – тоже сбавил тон комиссар, – скажи, чтоб она зашла. Одеться пусть поможет и всё такое прочее, ибо нам скоро выезжать.
– Хорошо, дядя! – смиряясь с унижением, проговорил инспектор, направляясь к двери и весь дрожа от внутренней ярости. Сейчас бы хоть разочек врезать этой похотливой твари по её мерзкой физиономии! Напоследок и от всей души, как говорится…
– И ещё, Самуэль! – догнал у самой двери инспектора голос комиссара. – Хоть тебе и очень хочется вновь эту девушку по щекам отхлестать – я бы тебе этого не советовал! По-дружески не советовал бы, и даже по-родственному…
Глава 8
Виктория
Это было классно! Это было здорово! Это было просто великолепно, чёрт меня побери!
Я мчалась по лесу, то подпрыгивая почти до древесных верхушек, то забираясь в самые мрачные, колючие и практически непроходимые кустарниковые заросли. И животных, самых свирепых и опасных лесных животных я не только не опасалась больше – наоборот даже: я всячески искала с ними встречи!
Не для того, чтобы уничтожать – просто развлечения ради.
А вот, кстати, и очередная потенциальная «жертва»: матёрая самка крысятника с аж тремя самцами-партнёрами: двое в сумках и ещё один на загривке пристроился. Торопится, добычу разыскивает для себя и своих «парней»… а вот, кстати, и добыча, сама навстречу тебе поспешает! Давай, нападай!
Нет, не стала! Поняла, тварь облезлая, чем это пахнет, развернулась и ходу со всех ног. Даже одного из самцов в спешке потеряла, того, что на загривке сидел. А может и специально стряхнула, дабы скорость увеличить до максимально возможной?
Догнать её для меня ничего не стоило, но я не стала этого делать. Да и что такое самка крысятника в моём нынешнем положении?! Так, мелочь…
А вскоре я обнаружила вдали и нечто, более стоящее внимания: огромную свору бульдожьих собак, окруживших со всех сторон матёрую чёрную росомаху.
Не медля, я двинулась в ту сторону, впрочем, не доходя трёх десятков метров до места предстоящей схватки, остановилась. Не потому, что испугалась, скорее, чтобы ни собак, ни росомаху эту свирепую заранее не спугнуть.
Конечно, не имея на себе этой сверхпрочной брони и того вооружения, что к ней прилагалось, я бы и близко не подошла к этим смертельно опасным лесным тварям. Я бы тогда, наоборот, со всех ног бы от них улепётывала: что от собак, что от росомахи…
Бульдожьи собаки страшны своими мощными челюстями, но ещё больше – своей численностью и слаженностью действий, трёхсоткилограммовая росомаха опасна была сама по себе… и вряд ли даже собачьей своре в три десятка оскалённых пастей было под силу её так запросто одолеть. Скорее всего, собаки просто хотели отогнать росомаху от туши двухголового оленя, которого она перед этим завалила и, естественно, не желала уступать добычу непрошеным гостям. Тем более, уступать без боя…
Оскалив внушительные клыки и упёршись лохматым задом в кедровый выворотень, росомаха занимала весьма удобную оборонительную позицию и собаки хорошо это понимали. Поэтому они нападать не торопились, а пока с утробным рычанием и жадным повизгиванием проводили, так называемую, разведку боем.
Разведка эта заключалась в том, что несколько собак одновременно устремлялись в атаку с самых разнообразных направлений. Впрочем, до настоящей атаки дело пока не доходила, скорее, собаки просто пытались спровоцировать росомаху на какие-то ответные действия.
Но все их усилия были тщетными: росомаха на провокации не поддавалась. Она только угрожающе разевала внушительных размеров пасть и изредка пыталась достать мгновенным выпадам когтистой лапы того или иного зарвавшегося пса. И один раз ей это удалось: с жалобным визгом отскочил далеко назад подраненный пёс, обливаясь кровью. К нему тотчас же подскочило аж несколько сородичей… и я уж, было, решила, что разорвут они сейчас неудачника в клочья, ибо о свирепости и кровожадности бульдожьих собак даже в резервации целые легенды ходили…
Но, к великому моему изумлению, ничего подобного. Более того, обступившие подраненного пса сородичи тут же принялись усиленно зализывать его раны, а в это же время остальные члены стаи, окружив их тесным кольцом, как бы встали на стражу. И всё это так чётко и слаженно у них получилось, что я просто диву далась. Словно соображали они что-то, эти слюнявые твари, а может, и соображали, на своём, правда, на собачьем уровне…
Возможно, на этом бы всё сражение и завершилось, и собаки, осознав всю тщетность своих попыток отогнать росомаху от добычи, двинулись бы далее по лесу, более доступную жертву для себя подыскивая. Но тут росомаха почему-то сама в атаку перейти решилась…
На свою беду…
И тотчас же собаки облепили её со всех сторон, намертво вцепившись и
